|
Как быть? Вадим БелоцерковскийДумается, что моя мировоззренческая позиция и жизненный опыт позволяют мне внести в нее свой небесполезный вклад. С одной стороны, я никогда не был марксистом и, следовательно, — сторонником коммунизма. С молодых ногтей люто ненавидел политический и экономический строй Советской России, принимал участие в правозащитном движении, в эмиграции работал комментатором на «Радио Свобода». С другой стороны, я не состою и в рядах восторженных поклонников капитализма, особенно для России. Еще до эмиграции я полагал, что установленный после Октября строй представлял собой антитезис капитализму, то есть строился по принципу от противного (а марксизм был теоретическим обоснованием такого антитезиса), и что на смену капитализму должна прийти синтезная формация социализма и капитализма. Несколько упрощая, ее можно охарактеризовать как демократический, кооперативный социализм с рыночной экономикой. И впоследствии я пришел к выводу, что такой строй уже складывается в течение последних 30—40 лет «в недрах» капитализма, в передовых странах Запада. Андрей Дмитриевич Сахаров, ознакомившийся с одной из первых моих работ по теории синтеза социализма и капитализма (1974), с присущей ему емкостью охарактеризовал упомянутое развитие «как некий конкретный аспект здоровой конвергенции». Но необходимо отметить, что на протяжении тех же последних 30 лет в капиталистическом, мире параллельно идет и, увы, превуалирует процесс конвергенции, которую можно называть злокачественной: происходит синтез худших черт госсоциализма и капитализма, а именно, развитие анонимного транснационального капитала, сверхмонополий, ТНК. В связи с таким развитием знаменитый финансист Джордж Сорос пишет, что современная «система мирового капитализма проявляет империалистические тенденции, она одержима экспансией и не может быть спокойна, пока существуют какие-либо рынки или ресурсы, которые еще не вовлечены в ее орбиту». «В этом отношении, — заключает Сорос, — она мало чем отличается от империи Александра Великого или Аттилы, а ее экспансионистские тенденции могут стать началом ее гибели» (Дж. Сорос. Кризис мирового капитализма. М, 1999, стр. 114). Сегодня на Западе даже сторонники капитализма понимают, что строй этот так же не вечен, как и все на свете, как и рабовладельческое общество, и феодализм. Не понимают этого только российские либералы, и, конечно, если считать капитализм бессмертным, то о фигуре и роли Ленина, как и Октябрьской революции, думать не особенно интересно: случайные явления! Если же исходить из смертности капитализма, то Ленина можно считать самой крупной положительной фигурой в русской истории и одной из крупнейших в истории мировой. Что конкретно дает основания для такого вывода? 1. Ленин возглавил и осуществил самую серьезную до сих пор попытку «прорыва» в посткапиталистическое будущее. В отличие от своих последователей, он повел дело к развитию синтезнои формации социализма — начал новую экономическую политику. Ввел он НЭП из чисто прагматических соображений: надо было ликвидировать разруху и накормить страну. Говорил сначала, что это «временное отступление», потом, что НЭП — это «всерьез и надолго», но вскоре стал склоняться к мысли, что развитие кооперативных хозяйств (сердцевина НЭПа) — это «большая часть социализма, а может быть, и весь социализм». Если бы Ленин пробыл во здравии еще лет 5—10, НЭП, наверное, уже нельзя было бы свернуть, и экономическая свобода могла бы перерасти в свободу политическую. Такой процесс уже шел. С началом НЭПа прекратились политические репрессии, установилась почти полная открытость границ. Вспомним, как свободно тогда выезжали на Запад деятели искусства и литературы, какая свобода для них была внутри страны. Работали частные и кооперативные издательства, выходили частные периодические издания, театры были практически независимы, художники вообще на головах ходили. Этой свободой, как и энергетическим зарядом революции, и определяется, очевидно, взлет искусства и его разнообразие в годы НЭПа. Весьма значительна была и степень внутрипартийной демократии. Жаркие дискуссии буквально сотрясали партию большевиков перед съездами и на оных. Учитывая, что в РКП(б) состояла тогда большая часть политически активного населения, можно прийти к крамольной мысли, что уровень реальной демократии в стране был тогда выше, чем сейчас. Необходимо отметить, что существовала и возможность развития НЭПа к «чистому» капитализму. Но, в этом случае, оно шло бы естественным образом: снизу, с маленьких ячеек, и не искажалось бы гнетом транснационального капитала, которого тогда еще просто не существовало. НЭП, между прочим, не предполагал открытия таможенных границ для западного импорта! 2. Важнейшим достижением НЭПа, а значит, и Ленина, является тот факт, что жизненный уровень населения примерно к 1926 году поднялся так высоко, как никогда не поднимался ни до, ни после НЭПа, ни в царской, ни в советской России. Я лично впервые узнал об этом из западной исторической литературы. У нас этот факт умалчивался советской историографией и продолжает умалчиваться историографией антисоветской, либеральной. И тем и другим он не выгоден! Если учесть, что НЭП начался в условиях полной разрухи, его успех представляется просто фантастическим. Сейчас бы это назвали «экономическим чудом». При этом надо отметить, что Ленин и его партия не только сдержали свое обещание перед крестьянами — дали им землю, но и перевыполнили его: дали хозяйственную свободу, рынок, возможность самостоятельно объединяться в кооперативы. Скорее, большевики не сдержали слова перед рабочими, которые так и не получили фабрики в свою собственность. 3. Благодаря свободе хозяйственной деятельности, предоставленной руководителям предприятий, созданию промышленных трестов и торговых (оптовых) синдикатов, действовавших на коммерческих основах, а также благодаря предоставлению концессий для иностранных компаний и свободы для создания кооперативных и частных предприятий при НЭПе за пять лет (уже после смерти Ленина) был восстановлен довоенный уровень промышленного производства, упавший за время Первой мировой и Гражданской войн почти до нуля, что также можно назвать «экономическим чудом». Тут еще надо не забывать, что тогда в распоряжении руководителей государства не было экспорта нефти и газа, который спасает нынешних реформаторов! Между прочим, я подозреваю, что ненависть российских либералов к Ленину во многом определяется досадой, что их реформы имеют прямо противоположный результат: разрушение промышленности и катастрофическое снижение жизненного уровня народа. 4. Под патронажем Ленина была разработана и успешно проводилась великая историческая программа — ликвидации безграмотности. В царской России, как известно, более 70 процентов населения не владело грамотой. 5. Историческим начинанием Ленина была разработка и запуск программы ГОЭЛРО — электрификации страны, значение которой не нуждается в комментариях. 6. По инициативе Ленина был создан ряд научных институтов, которые представляли собой «точки роста» будущей научно-технической модернизации страны. Закладывались эти институты уже во время Гражданской войны, в самые голодные годы. Не столь давно академик Раушенбах написал примечательную работу, в которой сравнил отношение к науке при Ленине и при Ельцине и показал, что нынешний строй с его отношением к науке не имеет будущего. 7. Ленин создал такую программу решения национального вопроса (ядро которой составляло право наций на самоопределение вплоть до отделения), благодаря которой ему удалось собрать большую часть рассыпавшейся в результате мировой войны Российской империи. Я, будучи заклятым антиимпериалистом, антидержавником, сахаровцем, не считаю это достижение Ленина однозначно положительным, но не могу и отрицать его титаничности. Право наций на самоопределение теперь введено в Устав ООН, тогда как нынешняя Конституция России, как и национальная политика, представляют собой шаг назад в средневековье. В Конституции РФ предусматривается возможность вхождения в Федерацию, но нет права на выход! В демократических и цивилизованных странах права выхода нет только из двух учреждений: из тюрьмы и сумасшедшего дома! Окидывая взглядом достижения Ленина, поражаешься его фантастической интеллектуальной и духовной мощи. Вождь большевиков реально находился у власти всего лишь неполных пять лет (до 1923 года, до инсульта), из которых три года приходятся на Гражданскую войну. На реформы у него оставалось всего лишь два года! Как можно было за такое ничтожное время так много сделать? Конечно, реформы, начатые Лениным, продолжали его соратники, по их надо было сначала убедить, сломить их страх перед буржуазной составляющей НЭПа. Ведь НЭП вызывал огромное сопротивление в партии, дело доходило до самоубийств! И только «сверхъестественная» сила ума и духа Ленина помогла ему в кратчайший срок пробить «марксистскую тупость» своих соратников, сделать их — Рыкова, Бухарина, Дзержинского и многих других — энтузиастами НЭПа. Не забудем еще и то, что под руками у Ленина поначалу не было ни готового госаппарата, ни силовых структур, каковые были, например, у Петра I. Их тоже надо было создавать на ходу, в «закритических» условиях Гражданской войны, разрухи, тифа и голода. Видимо, сверхчеловеческое напряжение сил, в конечном счете, и предопределило трагически раннюю смерть Ленина. И еще нужно иметь смелость осознать то обстоятельство, что в первый и пока в последний раз за всю российскую историю у власти находился настоящий, рафинированный интеллигент, интеллектуал, ученый, который и команду свою собрал из интеллигентов высокого уровня, за небольшим исключением. Это тоже представляется одним из объяснений достижений Ленина. Но почему Ленин не вел дело к полной демократизации страны, а, наоборот, пытался приглушить внутрипартийную демократию и отсрочить на неопределенное время передачу в руки профсоюзов управление промышленностью, предполагавшегося и в партийной программе? Полной демократии не было в программе коммунистов? Да, но Ленин, как показала его новая экономическая политика, умел не считаться с догмами. Однако он опасался отпускать партийные вожжи в условиях отсталой крестьянской страны, недавно только вышедшей из крепостного права. При том еще, что массы кадровых рабочих были выбиты, разметаны Гражданской войной и замещались выходцами из деревни Возникает вопрос: зачем же Ленин подталкивал революцию в отсталой стране и возглавил ее? Ответ известен: он надеялся на социалистическую революцию в Европе, прежде всего в Германии, надеялся на помощь более культурных и развитых европейских рабочих, коммунистов. И эта надежда была его главной, роковой ошибкой. Но винить Ленина за эту ошибку очень трудно. Никто не мог тогда предвидеть, что революция в Германии потерпит поражение. И последний вопрос: почему же у нас в стране почти напрочь отсутствует понимание масштаба и места Ленина в русской истории? Славословия в его адрес в расчет не идут - они носят ритуальный, бессознательный характер. Вероятно, прежде всего, мешают осознать масштаб сделанного Лениным предвзятость и штампы, вбитые в нас как «коммунистической», так и «антикоммунистической» пропагандой. Они здесь поразительно сходятся! А именно, представления, что НЭП — это что-то временное, эфемерное, преходящее, что Сталин — продолжение Ленина и тому подобное. Факты же вопиют об обратном: Сталин, сохранив символику и риторику Октября, совершил полномасштабную контрреволюцию. Ликвидировал НЭП, ликвидировал по-настоящему кооперативное сельское хозяйство. Самодеятельные кооперативы, потребительские и производственные ТОЗы (товарищества по совместной обработке земли), сложившиеся за годы НЭПа и объединявшие до 70 процентов крестьянских хозяйств, были распущены и заменены крепостными по своей сути колхозами, сельское население было лишено паспортов (в 1932 году введенных для городских жителей) и прикреплено к земле. Была уничтожена внутрипартийная демократия, а после убийства Кирова началось поголовное истребление старых большевиков... Но революция не ответственна за контрреволюцию. Ответственны люди, которые ее допускают. Это наши современные «властители дум» приучили нас к мысли, что народ у нас всегда жертва. Большинство немцев, к примеру, считают себя совиновными в преступлениях нацизма, а у нас народ всегда только страдает, от коммунистов, сионистов, либералов — неважно! Важно — что страдает, жертва. Народ у нас замечательный, великий, «правильный» и никогда ни в чем не повинный. Ну и еще достижения Ленина у нас заслоняются разговорами о его жестокости, пренебрежению к праву и т. п. Конечно, отрицать жестокость многих его решений, принятых во время Гражданской войны, нельзя. Но надо не забывать и о том, что тогда была совсем другая эпоха, еще фактически средневековая, когда во всем мире господствовал закон джунглей, кровавые подавления восстаний в колониях, преступная мировая империалистическая война, а впереди еще были зверства нацистов в сердце Европы. И в России жестокость «белых», по крайней мере, не уступала жестокости «красных», при том что враги большевиков первыми начали и террор, и Гражданскую войну (я имею в виду покушение на Ленина, убийство Урицкого, расправа с Советом в Ярославле, мятеж чехословацкого корпуса). И уж кто вовсе не имеет морального права осуждать Ленина за жестокие и противоправные действия, так это современные российские либерал-реформаторы, которые, действуя уже в совсем иную эпоху и не имея перед собой жестоких врагов, совершают одно аморальное и антиправовое действо за другим. От экспроприаторских реформ Гайдара-Чубайса до войн в Чечне. В заключение отметим еще одно поразительное качество Ленина. Поднявшись на вершину власти и мировой славы, одержав беспримерную победу в Гражданской войне с превосходящими силами врагов, Ленин вместо того, чтобы почивать на лаврах, вскоре становится буквально ненавистником нового руководящего класса, нарождающейся коммунистической номенклатуры. «Комчванство», «коммунистическое вранье», «коммунистические сановники» — подобными «ласковыми» определениями пестрят его выступления и тексты. Партийных функционеров он обвиняет в том, что они начинают воспроизводить традиционных русских чиновников, «подлецов и насильников по природе своей». Ну, а как же быть с бальзамированием Ленина и созданием Мавзолея? Разумеется, бальзамирование — это языческое, дикое решение. Его инициатором был Сталин, стремившийся таким образом продемонстрировать свою преданность Ленину, а другие лидеры партии, увы, не нашли в себе смелости воспротивиться. Но в самом существовании Мавзолея как памятника и усыпальницы нет ничего ненормального. И сейчас для нормальных людей есть одно очевидное решение: предать останки Ленина земле в самом Мавзолее, не разрушая (или не опустошая) очередной исторический памятник. Я бы предложил поставить в Мавзолее гранитное надгробье и положить на него красное знамя. Кто желал, мог бы класть и цветы. Вадим Белоцерковский, г. Мюнхен (Германия) |